Черная смерть. Морпех против Батыя  - Сергей Нуртазин

Наутро в татарском стане приступили к расследованию ночного происшествия. Батый решил выяснить, кто пытался совершить на него покушение: русские или его недоброжелатели из своих, коих у хана хватало. Чего только стоил нелюбимый им своевольный злопыхатель и пьяница Бури. Однако большинство в татарском стане считало, что это дело рук лесных духов. Впрочем, сам хан лесных духов не боялся, а покушение не поколебало его намерений. Теперь козельчанам оставалось уповать только на бога, собственную стойкость и скорую помощь от черниговского и смоленского князей. Надеялся на помощь князей и Аркадий. Белозеров верил, что Кириллу и Терентию удастся убедить смоленского князя Всеволода Мстиславича. Каждый день он поднимался на одну из городских башен и с надеждой смотрел в сторону Смоленска, но день шел за днем, неделя за неделей, минул месяц, а помощи все не было.

Время от времени поднимался с ним на башню и отец Виссарион. Поднимался не один, с голубем, которого отпускал полетать. Воркута всякий раз возвращался к хозяину. Аркадия такое развлечение священника удивляло, а потому он не преминул спросить:

– Отец Виссарион, чего это вы все с вашим Воркушей возитесь? Летать он уже может, так отпустили бы его на волю, или вы из него почтового голубя сделать хотите?

Священник поднял указательный палец вверх, поучительно изрек:

– Голубь есть символ Святого Духа, третьей ипостаси Троицы.

– А еще символ мира.

– Верно молвишь. Придет время, и вяхирь этот нам еще службу может сослужить немалую, только для этого подождать нужно.

Дни шли, а они ждали. Ждали, пока голубь обретет полезный навык, ждали помощи от князей Земли Русской. Им было неведомо, что ожидания их тщетны…

* * *

По прибытию в Смоленск, Кирилл и Терентий сразу же направились к князю. Всеволод встретил их в трапезной с немалым удивлением. Усадил за стол, встревожено спросил:

– Что заставило вас возвернуться? Я думал, вы уже далече от города. Ужель, снова татары окаянные решили на Смоленск напасть?

Князю ответил Терентий:

– Возвернулись мы из-за поганых. Только ныне опасность грозит Козельску.

Кирилл добавил:

– Городу помочь надо.

Всеволод утер губы, огладил русую ухоженную бородку.

– Почему это я должен помогать козельскому удельному князю, пусть ему князья черниговские и новгород-северские помогают.

Соколиков нахмурился:

– Не учит вас, князей, жизнь. Ужель не ясно, что только в единении сила.

Всеволод пронзил его строгим взглядом:

– Дерзок ты больно! Князей поучать удумал!

Терентий поддержал Соколикова:

– Не гневайся, Всеволод Мстиславич. Кирилл правду молвит. Если объединиться с черниговцами и другими князьями, можно ударить Батыю в тыл, а из города помогут. Войско татарское многими битвами и взятием городов истощено, полоном и добычей изрядно отяжелено, да и поражение под Смоленском им силы не прибавило, так что одолели раз, сможем и другой.

Князь нервно сжал кулаки.

– Ишь, какой прыткий! А Смоленск и княжество свое с кем оставлю?! После татар воинов, почитай, вполовину меньше осталось, а у меня литовцы под боком. Они только и ждут, чтобы город разорить. Кто его защищать будет? Княжество и без того ослаблено.

Кирилл обреченно махнул рукой:

– Все ясно, похоже, что нам здесь делать нечего. Как говориться: «Своя рубашка ближе к телу», – А мы ради тебя и княжества твоего своими жизнями рисковали!

Соколиков встал, собираясь выйти из трапезной, но Всеволод остановил:

– Постой! Ты глянь на него, обиделся, словно девица. Дело это серьезное, тут очень подумать надо, прежде чем на дело решиться. Вестимо, что слово скоро молвиться, да не скоро дело делается. Надо гонцов послать к другим князьям, посоветоваться, подготовиться, а уж потом на татар идти. Ждите покуда. Как дело содеется, вам о том сразу известно станет.

С тем и покинули широкий княжий двор. Ждать пришлось долго, почти месяц провели в Смоленске. Прождали впустую. В один из дней князь Всеволод Мстиславич через посыльного вызвал их к себе. Встретив Кирилла и Терентия на крыльце, с серьезным видом сообщил:

– Вот что я вам скажу. Помощи Козельску не будет. Иные князья с нами идти отказались.

Не хотят, опасаются, что повторится то, что на реке Калке прежде содеялось. Не верят, что татар можно одолеть. Опять же, князь Мстислав Глебович в Чернигове сидит, а Михаил Всеволодович в Киеве, и на выручку к козельчанам не идут, помощи не просят, а это их владения. Михаил-то сам прежде Евпатию Коловрату, послу рязанского князя Юрия Ингваревича в помощи отказал. Припомнил, что ранее не пошли с ним на Калку против поганых. Говаривал: «Если бы мы тогда поганых на Калке били, то они бы сейчас к вам не пришли», – кроме того, стало мне известно, что войска двух татарских царевичей воевод, пограбив русские города, идут к Козельску, дабы соединиться с царем Батыем. С такой великой силой нам в одиночку не совладать, а потому не обессудьте, свою дружину я на погибель не пошлю, да и город без защиты не оставлю. А посему могу посодействовать вам, только разрешив набрать охотников, как в прошлый раз, и коней дам, которых у татар отбили.

Кирилл низко поклонился, со скрытой иронией произнес:

– И на том спасибо, князь.

Через день отряд в сто пятьдесят вооруженных всадников мчался к городу Козельску во главе с Соколиковым и Терентием. На пути следования им несколько раз попадались сожженные дотла деревни, кровавый след войска Батыя, который огнем и мечом прошелся по русской земле. С каждым разом гнев все больше закипал в сердцах воинов маленького воинского отряда. Когда до города Козельска оставалось менее половины одного конного дневного перехода, они неожиданно наткнулись на большой татарский отряд. Первым опасность почуял Терентий. Он поднял руку вверх, малая дружина смоленских охотников, повинуясь жесту старшего, остановилась. Теперь уже и Соколиков слышал отдаленное ржание лошадей. Терентий посмотрел на Соколикова, приглушенным голосом произнес:

– Надо бы нам в лесу схорониться.

Кирилл согласно кивнул.

– Уводи людей.

Терентий молча указал подчиненным рукой на лес и сам направил коня прочь с дороги. За ним последовали Кирилл, Анастасия и остальные воины. Десяток спешенных воинов вместе с Кириллом и Терентием остановились и притаились у дороги, остальные увели коней в чащу. Животные, признав своих степняков, могли храпом или ржанием невольно выдать их присутствие, ведь подаренные князем Всеволодом лошади были татарские. Сами татары не заставили себя ждать. Вскоре на дороге появились всадники. Они мелькали между веток деревьев и кустарника, за которым залегли смоляне, нескончаемой чередой. Десяток за десятком, сотня за сотней, они тянулись и тянулись вереницей в сторону Козельска. Оглушительно ржали лошади, ревели верблюды, скрипели повозки. Это был не малый отряд, а многочисленное подразделение татарской армии. Терентий подсунулся к Кириллу, зашептал: